Страсть к охоте проснулась во мне довольно рано. Ещё в детстве, слушая рассказы бывалых охотников, я представлял себя живущим в охотничьей избушке среди густого леса, полного птиц и диких зверей. Треск крыльев взлетающего рябчика, его мелодичный свист тревожили душу и пробуждали во мне молодого охотника. У моего отца было охотничье ружье, «тулка» курковая двуствольная шестнадцатого калибра, которое он мне, 14-летнему подростку, конечно, запрещал брать под страхом хорошей порки. В августе 1957 года, когда отец был в отпуске, он решил взять меня с собой на Горячие Ключи, которые находятся в 35-ти километрах восточнее г. Лесогорска (сейчас село Лесогорское). Водолечебница Горячие Ключи расположена в ущелье между сопок, шириной около ста метров. Склоны сопок покрыты смешанным лесом. Внизу шумит мелководная горная речка Тавда, однако во время половодья (берегись, турист!) она легко сносит огромные камни.
Наш путь проходил по тропе лесорубов, которые заготавливали лес для последующего сплава по реке Лесогорке, в её верховьях и находятся теплые сероводородные источники. Тропа шла по лесу, вдоль реки. Иногда на ней встречались подвесные мосты, расположенные на скалистых склонах, что сокращало нам путь и позволяло не обходить крутые сопки. В реке было много идущей на нерест горбуши, и отец достал пару рыбин для ухи голыми руками. Видели мы и несколько рябчиков, но охотиться у нас не было времени, так как путь до источников занимал не меньше восьми часов.
Я давно мечтал попасть на Горячие Ключи, и вот наконец моя мечта сбылась. В то время ещё было целым японское здание барачного типа, в котором располагались жилые комнаты. Для удобства отдыхающих из барака к домику с ваннами вел дощатый тоннель, по которому можно было после купания пройти прямо к себе в комнату. В домике имелось несколько ванн с горячей водой, разгороженных между собой бетонными и деревянными перегородками.
Мы с отцом поселились в отдельной комнате с двумя сетчатыми кроватями, на которых лежали ватные матрасы. Наскоро поужинав, приняли ванну, а затем сразу же легли спать: дала знать усталость. Отец встал рано, почистил горбушу и пошел с мужчинами-соседями варить уху. Пищу отдыхающие готовили на костре, подвесив котелок на сук или сложив печурку из крупных речных камней.
Здание, в котором мы поселились, находилось в каких-нибудь тридцати шагах от леса. Я проснулся от выстрела, который раздался где-то неподалеку. Быстро одевшись, вышел на поляну, где готовили завтрак отдыхающие. Из леса доносился знакомый мелодичный свист. «Рябчики», – сразу же узнал я. Отец спокойно курил с мужчинами, смотрел за ухой, которая варилась в кастрюле, и намерения поохотиться у него, видимо, не было.
Просить у отца ружье было бесполезно, так как он считал меня ещё маленьким. Но я уже несколько раз стрелял из него по банкам в распадке за нашим поселком, когда отец находился на работе. Заряжать патроны научился сам – иногда смотрел, как отец снаряжает ружье.
«Тиу-тии-титить», – слышался из лесу пересвист рябчиков. Вскоре снова раздался выстрел. Один из соседей сказал, что в лесу охотится однорукий парень. Мне очень захотелось тоже поохотиться, тем более отец говорил, что неплохо было бы зажарить пару рябчиков. Быстро, но тихо я пошел в нашу комнату, достал из-под кровати отцовское ружье, четыре патрона из рюкзака и скрылся в лесу.
«Фрр», – буквально из-под ног взлетел рябчик и сел на дерево метрах в пятнадцати от меня. После моего выстрела над поляной появилось облако чёрного дыма. Подбежав к дереву, на котором сидел рябчик, я увидел его лежащим на траве. В нескольких шагах от меня взлетел второй рябчик, который вскоре оказался в кармане моей куртки рядом с первым. Вся охота длилась каких-нибудь пятнадцать минут. Перескочив через ручей с тыльной стороны барака, я осторожно положил ружье, сунул в рюкзак оставшиеся два патрона и спокойно вернулся на поляну, где готовили завтрак.
– Ты говорил, что неплохо бы зажарить пару рябчиков, – обратился я к отцу. – Так вот они, – и с этими словами я вытащил из карманов рябчиков и положил их на стол. Последовала немая сцена присутствующих, после которой мужики наперебой стали хвалить меня за удачную охоту. После этого случая отец стал разрешать мне охотиться со своим ружьём, хотя мне исполнилось только 14 лет.
Валерий Греков
