Война и мир Тамары Головко из Углегорска

Вражеские бомбёжки, заживо горящие люди, голод, расстрелы — все эти ужасы далёких военных событий до сих пор мучают жительницу Углегорска Тамару Головко ночными кошмарами. Прошли десятилетия после Победы, а сны, словно реальность, продолжают пугать, изматывать колющей болью и без того надсаженное сердце.

Тамара Михайловна — ребёнок Великой Отечественной войны. Её детство — страшнее и придумать нельзя, вспоминать о пережитом без слёз даже в 85 лет не получается.

Детство закончилось навсегда
Тот роковой воскресный день, 22 июня 1941 года, для семилетней белорусской девочки стал точкой отсчёта — детство закончилось навсегда. Для пятерых дочек семьи Лященя — мал мала меньше — не будет больше беззаботных игр с тряпичными куклами, не будет досыта хлеба и бульбы.

— Сразу после объявления войны над нашей деревней полетели самолёты, — вспоминает Тамара Головко. — Потом фашисты на велосипедах пожаловали. Все были с рыжими волосами, громко разговаривали, веселились, все съестные припасы у нас поели. Помню, как они обходили конторы и управления, снимали портреты советских руководителей, сваливали их в кучу и жгли. Потом в небе что ни день стало появляться зарево — это фашисты жгли сёла. Дальше по деревням танки пошли — все наши поля, огороды с посадками истребили…

Отец Тамары, Михаил Максимович Лященя, с первых дней войны, как и тысячи жителей братской Белоруссии, стал народным мстителем, не раздумывая присоединился к местному партизанскому движению. А ведь узнай фашисты, что чей-либо родственник партизанит или кто-то помогает партизанам — принародно расстрел всей семьи. Но угроза смерти не пугала деревенских: многие сами не доедали, детей не докармливали, но собирали последние крохи, чтобы поддержать защитников, укрывавшихся в лесу.

— В первые годы войны немцы не сильно свирепствовали, — вспоминает Тамара. — А вот когда начали терпеть поражения, когда наши партизаны стали вредить и бить их жёстче, тут фашисты разозлились. Где-то в году 43-м и нашу деревню, Загалье, подпалили. Скольких людей вместе с домами пожгли! Страху мы натерпелись — не пересказать.

Среди немцев тоже были люди
Удивительно, но детская память зафиксировала не только зверства врага, смогла уловить и душевные чувства некоторых солдат.

— Однажды мы спрятались от немцев на болотах. Но они нас вскоре всё равно нашли. Утром ворвались в землянку, направили на нас свои пистолеты и давай орать на своём языке, мол, вставайте, идите! Мы, дети, были все изголодавшие, измученные, испуганные, словно зверьки лесные. И тогда некоторые немцы вдруг проявили жалость: усадили детей на плечи и долго несли до деревни. Некоторые доставали и показывали нам фотографии своих детей, оставшихся дома в Германии. О чём-то по-доброму рассказывали на своём непонятном языке. Видно, сильно скучали по детям и дому. Но добрых немцев было значительно меньше, чем злых. Потом, когда пригнали в деревню, заставляли нас смотреть на расстрелы партизан. Выкачивали из детей кровь для лечения своих раненых. Двух моих старших сестёр, Машу и Галю, угнали на работы в Германию…

Самолёт — на гребёнки
Измученные истязаниями жители деревни Загалье с огромной радостью воспринимали весточки об успехах Красной армии. Однажды неподалёку от деревни упал сбитый вражеский самолёт. Это событие стало поводом для большого всеобщего праздника с песнями и плясками.

— Вся деревня сбежалась посмотреть на сбитый самолёт, — говорит Тамара Михайловна. — Партизаны из лесу на лошадях прискакали. Они забрали из кабины парашюты, а наши мужики содрали с самолёта железную обшивку — крыши ею латали, гребёнки для волос мастерили. Деревенские бабы после этого случая сразу причёсанными стали ходить. Ведь наши-то гребёнки немцы вместе с домами пожгли.

Жирные немецкие лошади
Лошади у немцев ни в какое сравнение не шли с местными истощавшими клячами. Поэтому отбить у врага лошадь считалось большой удачей. На ней деревенские жители торопились вспахать поля под посадки, пока животное не переходило в руки партизан. А без лошадей сами впрягались в плуги и что есть мочи взрыхляли израненную бомбёжками закостеневшую землю.

— Наши истощённые лошади под тяжестью плуга в войну дохли одна за другой. Слух об этом по деревне быстро разносился: люди бежали к павшему животному со всей округи, чтобы успеть отрезать кусок мяса и накормить опухших от голода детей.

Тиф спас от смерти
— При отступлении немцы снова сунулись в наши края. Но в то время в нашей деревне свирепствовал тиф, моя сестрёнка тоже от него слегла. Фашисты хотели поселиться в нашем доме, уже вещички свои разложили, а как только узнали, что в доме есть тифозный больной, похватали, что успели, и дёру дали. Выходит, тиф тогда спас нас от неминуемой смерти. Ведь многих земляков немцы, озверевшие из-за отступления, сгубили. Потом мы начали рассматривать оставленные в спешке фашистами сумки, а там банки с тушёнкой, колбаса, сыры. Вот радости-то было! За все годы войны впервые досыта наелись!

Душе нужен мир
Тамара Михайловна никогда не смотрит фильмы о Великой Отечественной войне. Говорит, что слишком больно, душевные раны не зажили. После окончания войны, признаётся она, долгое время не могла освободиться от пережитого страха. Как жить дальше, когда душа дотла испепелена чудовищными событиями, после которых очень трудно настроиться на мирную жизнь?

— Долго не могла избавиться от груза страшных воспоминаний. С ними тяжело было начинать новую жизнь. Потом поняла, что нужно постараться забыть всё страшное и научиться доброму отношению к людям, доверять им. Тогда и у самой сердце оттает.

Так оно и получилось. Сердце и душа Тамары окончательно оттаяли, когда в 1949 году она из голодной Белоруссии переехала жить на Сахалин. Судьба была к ней благосклонна. Перетерпев страшный голод в Великую Отечественную войну, истосковавшись по вкусу и запаху настоящего хлеба, в Углегорске она пошла работать в хлебный магазин и много лет трудилась там продавцом.

Жить — только с добром
Сегодня трудно представить двор у дома № 2 на улице Заводской без доброго заботливого пригляда Тамары Михайловны. Она словно хранительница своего дворового «очага». При встрече у каждого здоровьем поинтересуется, напутственный совет даст.

Одна из первых жильцов стала разбивать цветники у подъезда. Вслед за ней и соседи подтянулись, красотой «заразились». Когда в прошлом году рабочие меняли у дома фасад, Тамара Михайловна и их, словно внучат, взяла под свою опеку. Домашней стряпнёй угощала, денег взаймы давала. А ещё благодаря ей во дворе на Заводской появилась знаменитая скамейка. Та самая, которая спустя время превратилась в местный безобидный челлендж: ребята фотографировались на этой деревянной достопримечательности в той же позе, что и Тамара Михайловна, и выкладывали снимки в социальную сеть.

Скучать женщине на пенсии некогда. Лишь недавно перестала заниматься вышивкой. Зрение подводит. Зато охотно раздаривает людям своё прежнее рукоделие: связанные кружевные салфетки и воротнички. Когда душа пожелает, песни дома поёт. Голос у Тамары Михайловны заливистый, недаром много лет была участницей хора в клубе, что некогда работал в микрорайоне порта.

Самой дорогой и любимой для Тамары Головко все послевоенные годы является походная песня партизан. Её после войны часто напевал отец, партизан Михаил Лященя. Он умер после тяжёлой болезни вскоре после войны. Эта песня когда-то была гимном для простых, но поистине героических белорусских мужчин, отважно сражавшихся за Родину в тылу врага. А для Тамары она — как наследие, бесценная память о прошлом.

Тамара Михайловна собралась с силами, вытерла с глаз слёзы и затянула:

Слушают отряды песню фронтовую —
Сдвинутые брови, крепкие сердца.
Родина послала в бурю огневую,
К бою снарядила верного бойца.

На прощанье сына мать поцеловала,
На прощанье мужа обняла жена,
Долго не сходила с мостика вокзала,
Взглядом провожала милого она…

Смотришь на послевоенное поколение и думаешь: откуда только они силы берут? В октябре Тамаре Михайловне исполнится 86 лет. У неё ещё много желаний и планов на жизнь. Мечтает выступить перед земляками с песнями военных лет, рассказать о пережитом на встречах со школьниками. Эти её желания вполне выполнимы. И «Углегорские новости» постараются помочь им исполниться.

Снежанна Соколова
Фото автора и из архива Т. Головко

НЕТ КОММЕНТАРИЕВ