Восточная горнорудная компания сегодня — одна из самых динамично развивающихся компаний Сахалинской области. В её активах — Солнцевский угольный разрез, угольный морской порт Шахтёрск. Сейчас на предприятиях ВГК идёт крупномасштабная модернизация — закупается новое оборудование, современная карьерная и портовая техника. Это позволяет угольщикам выйти на новые рубежи добычи. Например, за последние 3 года на Солнцевском месторождении компания добыла столько же угля, сколько здесь добыли за последние 26 лет. Но на этом она не собирается останавливаться. И тот же объём угля — 7,9 млн тонн — в компании планируют добыть уже не за 3, а за 2 ближайших года.
О значимых победах, предстоящих планах и развитии островной угольной отрасли в день профессионального праздника — Дня шахтёра — рассказал председатель Совета директоров ООО «Восточная горнорудная компания» Олег Мисевра.
— Олег Анатольевич, вы являетесь председателем Совета директоров наиболее динамично развивающейся угольной компании на острове. Расскажите, как вам удалось вывести её в лидеры.
— Знаете, не так давно смотрел Олимпиаду и там один борец на вопрос, как ему удалось стать олимпийским чемпионом, ответил, что он очень много и тяжело работал. Могу сказать то же самое. При этом отмечу, что не благодаря одним моим усилиям компания стала так развиваться. Это в первую очередь заслуга всего коллектива. Конечно, это и правильная инвестиционная политика, и правильное распределение продаж между внутренним и внешним рынками, и правильная политика на экспорте… Это большой комплекс вопросов, которые нам удалось решить и получить соответствующий результат.
— Восточная горнорудная компания за 2015 год добыла больше 3 млн тонн угля, на 2016 год — план ещё выше. Но одно дело — добыть уголь, другое — его реализовать. За счёт каких стран увеличивается рынок сбыта вашей продукции? И почему ваши покупатели принимают решение сотрудничать с вами, а не с вашими конкурентами?
— Когда мы начинали свою экспортную программу, уголь Сахалина продавался лишь в Японию. После этого присоединился Китай как очень быстро растущий рынок. И это было тоже более-менее естественное явление, поскольку у них до сих пор остаётся очень большая потребность в угле. После этого мы смогли выйти на самый принципиальный и самый большой для нас рынок — это рынок Южной Кореи. Сегодня наш уголь там не просто востребован — за него идёт борьба. В этой стране мы конкурируем не с российскими углями, а в основном с индонезийскими. И эту борьбу мы выигрываем благодаря более короткой логистической схеме и высокому качеству нашей продукции. Поэтому для нас выход на рынки Южной Кореи и был основным прорывом. Теперь мы добавили Филиппины, Тайвань. В прошлом году отгрузили первый корабль в Индию. Сейчас продолжаем программу поставок
в эту страну, несмотря на то что это далёкий потребитель. Однако до них мы можем «дотянуться» благодаря большему дедвейту судов, которые работают на данном направлении.
В дальнейшем мы собираемся увеличивать поставки в эти страны, прибавлять какие-то ещё рынки. Но основные наши потребители на перспективу — это, конечно же, Южная Корея и Япония. В Японию у нас пока объёмы не такие большие, как бы нам хотелось. Это связано с тем, что потребители в этой стране в 80 % случаев просят отгрузку кораблями типа Panamax. И только небольшие электростанции принимают суда меньшего объёма. Этот рынок для нас откроется после того, как мы сможем модернизировать шахтёрский порт. Сейчас там идёт модернизация перегружателей. После того как это произойдёт, мы сможем грузить «Панамаксы» — тогда
для нас японский рынок откроется в полном объёме. Он тоже огромен. Наши южные соседи потребляют порядка 120 млн тонн угля, и наша продукция, конечно же, у них будет востребована.
— Необычный и грандиозный план по строительству угольного конвейера от Солнцевского разреза до порта Шахтёрск был озвучен в 2010 году в Хабаровске. Вместе с губернатором вы презентовали его Владимиру Путину. Прошло 6 лет, но строительство даже не началось. Почему вы остановились именно на конвейере, в чём его привлекательность и когда же всё-таки начнётся строительство?
— Начнём с того, что в Хабаровске мы презентовали не проект, а его идею. Подобных проектов в России просто не существует. В его необычности как раз и есть вся та загвоздка, которая отодвигает начало строительства. Нечто подобное в нашей стране есть только в Красноярском крае. Но там протяжённость конвейера всего 18 км. К тому же он был построен ещё в советское время без использования современных технологий. А это отражается на его экономической эффективности. Поэтому опыт его строительства мы не хотели бы применять на Сахалине.
Наш проект мы начали с нуля. Очень много времени посвятили именно его разработке — было привлечено множество консультантов. В результате проект серьёзно видоизменился. Если вы помните, изначально конвейер задумывался не 28-километровым, а в два раза короче. И должен был выходить в бухту мыса Изыльметьево. Сегодня мы приняли решение модернизировать порт Шахтёрск — конвейер пойдёт туда. Это более эффективное и правильное решение сразу по нескольким моментам. Во-первых, мы не перепрыгиваем через горы, путь будет пролегать по более-менее равнинной местности с лишь одним перевалом. Во-вторых, строительство с нуля нового порта несёт больше затрат и рисков, чем реконструкция существующего. Тем более что в нём смогут отгружать уголь не только Солнцевский разрез, но и шахта, а также другие потребители, работающие в Углегорском
районе.
Сегодня мы ведём работу по выбору подрядчика, который займётся проектированием, параллельно работаем с компаниями, выразившими готовность строить конвейер. Это мировые лидеры в данной отрасли. Каждая из компаний пытается продать нам на 100 % собственное оборудование. Мы же настояли на том, чтобы всё-таки этот конвейер был разбит на элементы, какая-то его часть создавалась в стране, где производится оборудование, а другая — в нашей стране российскими подрядчиками. Нам удалось настоять на своём. И в ближайшее время будет принято решение о проектировщике, а также выбран поставщик данного оборудования.
— Порт Шахтёрск вышел на 2-е место по грузообороту в Сахалинской области. В 2015 году через него отгрузили почти 3 млн тонн грузов. Будете ли вы бороться за статус свободного порта для шахтёрского терминала? И какие у него перспективы развития?
— На самом деле мы уже боремся за то, чтобы шахтёрский порт получил статус свободного порта. Уже проведены переговоры по данному вопросу с министерством РФ по развитию Дальнего Востока. Проговорили этот вопрос с полпредством. Они нас полностью поддерживают. Правительство Российской Федерации тоже не возражает против этого. Поэтому, когда будет избран новый состав Государственной Думы, мы будем работать над тем, чтобы в закон были внесены поправки, в которых шахтёрский порт был бы обозначен как свободный порт. Получится у нас это или нет, вопрос второй. Но мы прилагаем для этого максимум усилий. Правительство Сахалинской области целиком и полностью нас поддерживает в этом вопросе. Надеюсь, что общими усилиями мы всё-таки сможем получить статус свободного порта.
И если это произойдёт, то он получит очень серьёзные льготы на приобретение оборудования, которое будет находиться в порту. А оно на 80 % импортное. Кроме того, предусмотрены большие льготы по налогообложению. Напомню, после реконструкции от старого порта в нём по сути останется только причальная стенка. Мы собираемся инвестировать в этот объект порядка полумиллиарда долларов. И, естественно, эти инвестиции должны окупиться. Если мы получим льготы, то эта окупаемость наступит раньше. От этого выиграют все, в том числе и государство. Существенные льготы рассчитаны на пять лет, после они начинают сокращаться. В то же время наша страна получит такой объект, которого, возможно, без
льгот и не было бы. Но, с другой стороны, мы будем продолжать платить налоги, будут создаваться новые рабочие места и т. д.
— Восточная горнорудная компания в Сахалинской области добывает угля больше, чем все другие, вместе взятые предприятия. Существует ли на сегодняшний день реальная поддержка со стороны региональной власти? И необходима ли она вам?
— Да, поддержка существует огромная. Я благодарен региональным властям за то, что они нас видят, слышат и понимают. И разрез, и порт включены в приоритетные проекты Сахалинской области. Там существуют льготы по налогообложению. Они, конечно, не такие значительные, как мы говорили выше, но самое главное: нам в своё время оказали поддержку в субсидировании процентных ставок. Когда мы делали первоначальные вложения в разрез и в порт, то область нам серьёзно помогла. Благодаря в том числе и этому нам удалось выйти на тот уровень добычи, которого мы сегодня достигли. Эта поддержка продолжается, за что нашим властям огромное спасибо. Вы, наверное, знаете, что недавно была организована Корпорация развития Сахалинской области, и мы заключили с ней соглашение о предоставлении займа на семь лет с довольно-таки льготной ставкой по процентам. Тоже серьёзное подспорье для старта, когда проект ещё не работает, а деньги в него уже нужно вкладывать. Это очень большая помощь, и надеемся, что мы продолжим сотрудничество. От этой помощи выиграет и Сахалинская область, и её жители, и наша компания.
— У вас трудятся более двух тысяч человек. Часто от руководителей крупных предприятий приходилось слышать, что на Сахалине актуальна кадровая проблема. Как ваша компания с ней справляется?
— Кадровая проблема существует не только на Сахалине, в России, но и в других странах мира. Она состоит не в том, что на острове кадры отсутствуют, а в том, что нет специалистов того уровня, который нам необходим. И это касается не только руководителей, хотя и их не хватает в первую очередь. Директор предприятия, которое добывало 500 тыс. тонн, не может стать в одночасье руководителем предприятия, которое добывает 5 млн тонн. Это совсем иные масштабы. Руководителю надо пройти 1 млн, 2 млн, 3 млн и т. д. Причём на должности заместителя. И только после этого он сможет стать руководителем. Его начальник должен уже все эти этапы пройти до него. Для того чтобы наша компания развивалась динамично, мы вынуждены приглашать людей с таким опытом работы из других регионов, в основном из Кузбасса. А набивать шишки и учиться на собственных ошибках — это, наверное, не самый правильный выбор. При этом мы занимаемся обучением собственных кадров. И те ребята, которые хотят остаться в угольной отрасли и работать по своей специальности, вполне могут это сделать в рамках нашей компании.
У нас есть понимание того, что на специалистах из Кузбасса, пусть даже высококлассных, мы далеко не уедем. Год, два и даже три человек поработает — и захочет вернуться домой. А нам требуются собственные кадры, потому что перспектива нашего предприятия — это не пятилетка. Перспектива нашего предприятия — по меньшей мере 30 лет. Найти на это время руководителя, конечно, можно, но это очень редкий случай. Поэтому мы собираемся, что называется, вливать свежую кровь. И кровь эта будет сахалинской.
Это касается не только руководителей. То же самое происходит и на рабочих специальностях. Представьте, если человек проработал на электрическом экскаваторе советского производства и никогда не видел гидравлических машин. Его довольно-таки сложно переучить. Более того, переучить работе на экскаваторе не с таким же ковшом, а с ковшом значительно большего размера. Для этого требуется время и наставники — те люди, за которыми он будет тянуться. Поэтому специалистов, поработавших на современной технике, мы тоже приглашаем из Кузбасса, а также из Приморья.
Скажу, что многие местные шахтёрские и углегорские ребята пересаживаются на большие автомобили и экскаваторы и работают довольно-таки успешно.
Мы сейчас разрабатываем программу по обучению персонала. Совместно с местным техникумом (СахГТ. — Прим. авт.) мы собираемся переучивать специалистов, повышать их квалификацию. Помощь компании учебному заведению будет заключаться не только в предоставлении мест для прохождения производственной практики. Мы сейчас говорим о приобретении тренажёров — автомобильных и экскаваторных, на которых будут обучаться студенты и переучиваться угольщики. Кроме того, мы рассматриваем возможность приобретения тренажёров по подготовке докеров в порту.
— Угольная компания, которой вы руководите, — крупнейшая на острове. При этом небольшие угольные предприятия не могут похвастать серьёзными экономическими показателями, некоторые и вовсе находятся на грани банкротства. Если ситуация не изменится, то теоретически в обозримой перспективе вы сможете стать монополистом в угольной отрасли региона. ВГК от этого, безусловно, выиграет. А выиграет ли отрасль в целом? И кто будет поставлять уголь для ЖКХ, если ваша компания всё-таки больше ориентирована на внешний рынок?
— Если это естественный монополизм, то большой проблемы в этом не вижу. Что я подразумеваю под естественным монополизмом? Допустим, в Углегорском районе есть компании, у которых остались минимальные запасы угля. Долгосрочной перспективы у таких компаний нет, и не наше развитие тому виной. Те, кто первыми исчерпают свои запасы, естественным образом эту конкурентную гонку покинут. Однако мы сможем не только закрыть «выпавшие» объёмы добычи, но и принять сотрудников этих компаний. Для нас никакой проблемы нет — даже сегодня принять 100–200 человек на работу и заменить ими приезжих.
Кстати, многие считают, что нашей компании выгодно нанимать приезжих. Это неправда. У нас совершенно одинаковые условия для всех сотрудников. И даже если приглашаем людей из Кузбасса, платим им все северные надбавки, они получают абсолютно одинаковую с сахалинцами зарплату. Но, кроме этого, мы им ещё оплачиваем дорогу, проживание и т. д. Поэтому мы первые, кто заинтересован в том, чтобы у нас работали сахалинцы. Но, к сожалению, пока такое количество местных специалистов привлечь не можем.
Возвращаясь к вопросу, скажу, что наша компания — за здоровую конкуренцию. Мы не ставим и никогда не ставили целью монополизировать угольный рынок Сахалинской области. Но если будут происходить какие-то негативные процессы, мы всегда готовы оказать разумную поддержку.
Самое главное — мы не вернёмся к тому времени, когда уголь на Сахалин привозили с
материка. А такие времена, когда остров не мог обеспечить себя углём, я помню. И это было более значительной проблемой, чем монополизм любой компании.
К тому же не соглашусь с вашим вопросом в части того, что некоторые компании находятся на грани банкротства. Допустим, на западном побережье на севере, да и на юге острова, компании довольно динамично развиваются. Может, не так быстро, как мы, но это дело каждого. Возможно, в итоге они разовьются ещё и больше. Как в поговорке: долго запрягают, но быстро едут. Проблем с развитием компаний я не вижу.
А вот если весь уголь придётся поставлять нам, это будет большой проблемой. При стоимости угля 1500 рублей за тонну доставка до Южно-Сахалинска обходится в такую же сумму. Произойдёт перекос с ценой, ведь уголь конечным потребителям будет обходиться в два раза дороже — и это не наша вина. Это проблема отсутствия железной дороги, плохой логистики на острове и т. д.
— Показатели вашей компании растут из года в год. Сказывается ли это на зарплатах сотрудников?
— Зачастую сказывается более динамично, чем развитие самой компании. Зарплата наших экскаваторщиков в какие-то периоды даже достигает 220 тыс. рублей в месяц. Водители большегрузной техники стабильно получают 120 тыс. рублей. Кто более интенсивно работает, тот получает до 170 тыс. рублей в месяц. И это не единичные случаи, это уже система. Может, есть небольшие проблемы по зарплатам со вспомогательными профессиями. Мы пока не можем одномоментно вывести все зарплаты на высокий уровень. Но со временем она будет расти у всех.
— В связи с быстрым ростом компании как обстоят дела с безопасностью на производстве?
— Этому вопросу мы уделяем первоочередное внимание. Солнцевский разрез, например, выстроен как по учебнику. Здесь соблюдаются все правила техники безопасности, любое разгильдяйство на производстве пресекается. Редко, но случаются нарушения техники безопасности, за которые мы очень жёстко наказываем.
— Как соблюдаются экологические требования на ваших предприятиях? Скажем, порты зачастую расположены в черте города, и угольная пыль, переносимая ветром, может достигать домов жителей.
— Порты обязаны соблюдать санитарно-защитные зоны, которые действуют в нашей стране. Для нас, к счастью, эта проблема стоит не так остро. Например, углегорский или невельский порты находятся в черте города. Я знаю, что невельчане сейчас ведут очень серьёзную работу в данном направлении: выносят склады в эту санитарно-защитную зону, ставят защитные сетки, которые улавливают угольную пыль и не дают ей распространяться за территорией порта. В Углегорске ситуация более сложная. Там жилые дома расположены в 80 метрах непосредственно от порта. Наверное, они этот вопрос тоже решат.
У нас же ближайшие жилые постройки от порта расположены в нескольких километрах, поэтому проблемы с угольной пылью у нас не существует. Однако в порту мы всё равно установили системы орошения на конвейере, потому что летом они всё равно пылят и могут загрязнять море и ближайшую территорию. Работаем по устранению пыли на складах. В следующем году планируем установить защитные сетки по всей территории складов.
Кроме этого, мы приглашали специалистов из Москвы, которые сделали нам проект очистных сооружений на Солнцевском разрезе. Это оборудование мы закупим и установим до конца года.
Его стоимость составляет порядка 40 млн рублей, но мы осознанно идём на эти траты, чтобы соблюдать все экологические требования.
— Вопрос из области социальной политики. Уделяет ли ваша компания серьёзное внимание развитию спорта и культуры в Углегорском районе?
— Внимание, конечно, уделяем, однако порой, к сожалению, не в том объё-
ме, как бы нам хотелось. Поймите правильно: мы развивающаяся компания и должны в первую очередь вкладывать деньги в производство. Когда выйдем на стабильный уровень добычи и начнём получать стабильный доход, уверяю, мы приложим максимум усилий для развития спорта и культуры в Углегорском районе.
Выше уже шла речь о кадровом голоде. А почему он здесь возникает? Ответ прост: главная причина — слабое развитие социальной сферы. Людям порой просто нечем заняться, именно поэтому молодёжь часто уезжает в Южно-Сахалинск либо на материк. Естественно, в интересах нашей компании уменьшить отток потенциальных работников из района. Именно поэтому мы будем участвовать в развитии спорта и культуры в Углегорском районе. И сейчас, когда к нам обращается район или область, всегда помогаем. Из последнего могу вспомнить участие нашей компании в проекте по приобретению лыж для всех районов Сахалинской области. Кроме того, помогаем боксёрам, а не так давно построили храм в Углегорске.
— Вы — человек азартный? Каким видом спорта увлекаетесь, за какую команду болеете? И вообще, как часто вас можно увидеть за тренажёрами или на пробежке?
— Как и любой бизнесмен, я человек азартный. Если пошёл в бизнес, ты уже испытываешь судьбу. Что касается любимой команды, то в детстве занимался футболом. Я сам из Украины, болел за киевское «Динамо». Сегодня у меня каких-то ярко выраженных предпочтений нет. Конечно, переживаю за все российские команды на международной арене. Сам довольно активно занимаюсь спортом: бегаю, езжу на велосипеде. Недавно участвовал в триатлоне — смог пройти довольно серьёзную дистанцию. Рад, что получилось это сделать. Мне всё-таки уже не 20 лет. Вообще глубоко убеждён, что люди, которые занимаются спортом, большего могут достичь в жизни. Упорство и в спорте, и в учёбе, и в работе всё равно называется одним словом — упорство. Любой спортсмен, любой бизнесмен — люди целеустремлённые.
— Олег Анатольевич, что бы вы хотели пожелать всем угольщикам Углегорского района накануне их профессионального праздника?
— Пусть каждый наступающий день наполняет вашу жизнь поддержкой дру-
зей и любовью близких. Пусть в вашем доме всегда царят радость и уют. И пусть этот замечательный праздник ещё долгие годы служит не только данью уважения тяжёлому горняцкому труду, но и объединяет всех, кто так или иначе связан с добычей угля!
Жанна Артёмова
Фото автора
