Я работала в углегорской газете «Ленинское слово» (ныне «Углегорские новости») более 15 лет. Это были, пожалуй, лучшие творческие годы. Давно хотела написать в свою родную газету: накопились тёплые воспоминания о том, как нам, молодым, тогда работалось.
У нас был очень сильный коллектив с хорошим здоровым самолюбием, творческими амбициями. И была отдача. За день в редакцию приходило по нескольку писем, к нам тянулись внештатники — и поэты, и прозаики, сообщали о событиях в районе, проблемах, и мы их с удовольствием печатали. Я часто встречаю в Южно-Сахалинске земляков, и они меня помнят именно по работе в газете.
Хочется поздравить нынешний коллектив редакции с Днём печати и поделиться своими воспоминаниями.
Как молоды мы были
Наверное, человека можно считать счастливым, если он рано нашёл свою дорогу в профессии и реализовался в ней. Я уже класса с 5-го знала, что хочу работать в газете, причём в нашей, углегорской — «Ленинское слово», в которой были опубликованы мои первые (и последние) стихи. Как-то разом закончились мои поэтические пристрастия, я тяготела к прозе. Постоянно что-то записывала, в том числе и на уроках русского языка, на что учительница с добрым укором шутила: «До скольких работает ваша бухгалтерия?» И отец, видя, что я что-то пишу на маленьком листочке, пытаясь втиснуть в него текст, подкалывал: «Эх, ещё бы написала, да не влезает…» Уже тогда моя «писанина» бывала отмеченной. Однажды старшая сестра доложила маме: «У нас в классе сегодня Томкино сочинение читали». А было оно на тему «Как мы будем жить при коммунизме» (в 1980 году!). И в дальнейшем мои тетради с сочинениями нередко изымались из стопки раздаваемых тетрадок, учитель оставлял их для громкой читки.
Первые шаги в журналистике
Пришла я в редакцию в 19 лет, попросилась на работу. Редактор Николай Васильевич Осецкий с хитринкой спросил: «И что ты будешь делать?» Отвечаю: «Писать». Дали задание. Первый репортаж был с птицефабрики, где куры пытались склевать с моих сапог замки: тогда птица содержалась вольно. Сдала материал и получила первую оценку. Заведующий отделом сельского хозяйства эмоционально сообщил: «Я читал, ответственный секретарь читал, читал редактор — ни слова никто не поправил! Молодец!» Потом я слышала много добрых, вдохновляющих слов, но эти первые — заряд на всю журналистскую жизнь. Так я впервые увидела в ставшей затем родной газете свою фамилию — Т. Исаева. С тех пор не мыслила себя в другой профессии.
Лучший период в жизни
В «Ленинском слове» прошла немалый творческий путь — от корреспондента до заместителя редактора, затем работала собкором в «Советском Сахалине», «Губернских ведомостях», но углегорская районка — лучший период в моей жизни и работе, лучшие воспоминания. Здесь тогда работали 9 литсотрудников (так мы именовались), все с хорошими амбициями: если и «выпендривались», то лишь в одном направлении — написать лучше, интереснее.
И район был интересный, богатый замечательными людьми. Героев Социалистического Труда, орденоносцев было больше, чем в других районах области: шахтёры, строители, работники села… Совхоз «Краснопольский» ордена Трудового Красного Знамени — одного из высших орденов СССР — чего стоил! Гремел по области. Сколько очерков было написано и репортажей сделано о нём — книгу можно издать.
С газетой считались и органы власти, и руководители предприятий. Она была реально нужна людям, не было, пожалуй, семьи, где её не выписывали. Корреспондентов отличал высочайший уровень ответственности за своё дело как внутри редакции, так и перед читателями. Нельзя было задержать сдачу материала, написать небрежно, оставить без внимания письмо в редакцию или пренебречь устным обращением читателя. Неслучайно в редакцию часто обращались как в последнюю инстанцию, и после долгих мытарств именно с помощью газеты люди добивались справедливости. Журналисты брались помочь, даже не помышляя о какой-то корысти или выгоде, на потребу сторонним интересам или поступаясь совестью. Может, это звучит выспренно, но было именно так. Время, конечно, было другое, но замечательное! Оно стимулировало на добро, справедливость, а журналистика без этих качеств вообще немыслима. Много лет я была завотделом писем трудящихся, культуры и быта и знаю, о чём говорю. Мы «врезались» в проблемы, жалобы, обращения с азартом, а если были уверены в правоте человека, то даже не сомневались, что правды добьёмся. И не ждали какой-либо благодарности.
СМИ — это огромное информационное пространство. Работать в средствах массовой информации — это значит вникать в тонкости других профессий, чтобы не выглядеть профаном. Как правило, у журналиста широкий кругозор и всю жизнь мозги «заточены» на интерес к новому. Наша газета была одной из лучших в области. Это не только моё мнение, но и независимая оценка профессионалов.
Сейчас есть интернет и работа СМИ на виду. А в то время все редакции в обязательном порядке отправляли экземпляры своих газет коллегам в другие районы и, соответственно, получали номера иных изданий. Оценку давало и областное управление по печати — тогда и без интернета всё было на виду.
Гордость — быть журналистом
За время работы в разных газетах в памяти сохранилось огромное количество дел и событий с личным участием, которыми могу гордиться. Это всегда были насыщенные дни. Для сравнения: последние годы работала не в СМИ, и на вопросы, что нового, как работа, нечего было ответить. А о многих событиях из редакционной жизни я и сейчас могу рассказывать с непреходящей гордостью — как молоды мы были, как верили в себя, какими были дерзкими и целеустремлёнными.
80-е годы. Летела из Владивостока в Шахтёрск через Хабаровск. А там затор, самолёты не летают три дня. Огромное число углегорцев «висят» на стойках в надежде на изменение ситуации, но увы. Мужчины собрали активную группу, своё негодование изложили в телеграмме Брежневу. В ответ — тишина. Лето, жара, маленькие дети устроены на чемоданах. От еды аэропортовского буфета у самых маленьких открылась рвота. В общем, полный коллапс. Я «включила» журналистские рефлексы: проблему нужно решать. Собрала группу активных женщин, решили сначала выяснить причину задержки рейсов на месте. Пошли к начальнику отдела перевозок в аэропорту. Важная дама, выслушав нас вполуха, категорично сказала: «Бортов нет. И не будет!» На наши возражения, что мы уже полдня слышим объявления о вылетах по другим малым направлениям, она предложила нам покинуть кабинет, пригрозив вывести с милицией. Мы умерили её пыл, резонно ответив, что не всякий позволит вывести себя с милицией, ни в чём не провинившись. И с достоинством добровольно покинули чванливую начальницу. Мои помощницы сникли, посчитав, что добиться ничего не получится. Но я закусила удила…
Собрав горсть 2-копеечных монет, пошла к телефону-автомату. По справке получила номер телефона приёмной второго секретаря крайкома КПСС Хабаровска, в его ведении были промышленность, транспорт и т. д. Дозвонилась, попросила соединить с ним и была соединена. Взявший трубку представился по полной форме, сказав, что он и есть второй секретарь. Выслушал, заверил, что разберётся. Ждём час, два — снова иду в будку. Отвечают, что «второго» нет в кабинете. Я начинаю дерзить: «Он что, бегает от нас?» Его ищут (!), он подходит к телефону, сообщает: «Слушайте объявления!» И точно, минут через 15: «Желающие вылететь в Шахтёрск, подойдите к стойке № 3»! Несёмся со всех сторон, у стойки столпотворение. Мои помощницы пробираются ко мне — неужели результат? Началась регистрация, я не удержалась, чтобы не подколоть мужчин: с нами летите или будете ждать ответа от Брежнева? Всеобщее приподнято-радостное оживление. Так хотелось забежать к даме-начальнице — где она взяла борты?
Пик торжества справедливости — в аэропорту Шахтёрска один за другим приземляются три самолёта. Встречают нас ошарашенные работники аэропорта: «Мы вас не ждали, аэропорт был закрыт, в срочном порядке всех выдернули встречать целую эскадрилью!» Этим я горжусь до сих пор. Уж ничего не могу с собой поделать! Может, ещё живут в районе люди, которые летели этими самолётами и помнят «манну», свалившуюся с небес. Всё-таки вместимость трёх Ан-24 — около 150 человек. Да и для специалистов, обслуживавших аэропорт, это было не рядовое событие, а, наверное, первое такое в их практике.
Конечно, я и сейчас скучаю по газетному делу. Эта профессия никогда не отпускает.
Тамара Миненко
Фото из архива редакции
