После выхода статьи о перепрофилировании Углегорского психоневрологического интерната редакция получила несколько отзывов. Одна из читательниц бьёт тревогу: перевод постояльцев учреждения на домашнее содержание, считает она, опасен для окружающих.
Напомним, мы рассказывали о планах министерства соцзащиты Сахалинской области провести стационарозамещение в подведомственных ему ПНИ. Предполагают, что часть контингента таких интернатов сможет получать лечение дома, находясь в привычных условиях. За несколько лет для них хотят найти приёмные семьи, подготовить штат волонтёров, создать систему профессиональной подготовки и адаптации в обществе. Судя по документу с дорожной картой мероприятий, одна из главных целей властей — экономия. Содержание такого нездорового в стационаре обходится бюджету в несколько раз дороже, чем домашнее. Даже с учётом того, что опекуны получают финансовую поддержку в 35–50 тыс. рублей в месяц — в зависимости от района проживания.
Часть работников интерната от инициативы в шоке. Одна из сотрудниц УПНИ на условиях анонимности рассказала о своём видении ситуации:
— Вам заявляют, что они не опасны. Это неправда, опасны они, просто в разной степени: кто-то больше, кто-то меньше. Недаром же их изолировали? То есть когда-то комиссия признала, что они не могут жить в обществе. И не только потому, что они не могут за собой ухаживать, есть такие, которые это делают самостоятельно. Но большинство представляет угрозу. Сегодня и завтра он нормальный, а послезавтра «взорвался».
3 февраля было нападение на сотрудницу. Напала девушка 34 лет, она весом 120 килограммов. Её потом отправили в психбольницу Южно-Сахалинска на лечение. Но уже есть информация, что скоро её вернут, так как там она себя ведёт спокойно. Мы считаем, что это было спланировано: напала, потом забрали в больницу, ведёт себя там спокойно — и её не задерживают. Моя коллега получила травмы, обращалась в травмпункт, потом пришла дорабатывать смену. А нападавшую посадили в изолятор, утром увезли…
То, что в психоневрологические интернаты все люди попадают добровольно, неправда. Наши получатели социальных услуг (мы их называем ПСУ) попали сюда недобровольно. Вы же сами не захотите оказаться в ПНИ, правда? Если окажетесь психически нездоровым, вы сами этого никогда не признаете. Им это организуют родственники через комиссию.
Содержат постояльцев не совсем за закрытой дверью. Они не могут свободно выйти за забор интерната, пропуск на это дают не каждому. Летом иногда ходили на улицу сами, сейчас их сопровождает мастер по труду. Внутри интерната есть библиотека, для постояльцев проводят дискотеки. Они выходят на прогулки, куда их порой приходилось выгонять чуть ли не силой. Но заставить их что-то делать очень тяжело. Даже курильщики выбегают только на пару минут, просто подышать воздухом ходят единицы. А ведь у них много свободного времени: приём пищи, таблетки, потом лежат.
Те, которые дееспособны, получают часть пенсии на руки, за вычетом 70 % в пользу интерната. Они могут заказать продукты. Соцработник приобретает их по списку. Недееспособным деньги не положены. И есть у нас такие товарищи, которые имеют свободный выход и злоупотребляют алкоголем. Для них особенно страшно сочетание спиртного с нашими препаратами, не говорю уже о заболевании. Это прямо «ядерная бомба». У многих заболевания начинаются на почве пьянства, некоторые попадают в интернат после тюрьмы…
Вам рассказали, что наши подопечные выходят, получают квартиры. Да, только их не один или два, а уже шесть или семь человек. Из них, по-моему, только у двоих есть работа. В феврале ещё одна девушка получит деньги, купит квартиру, говорит, что собирается работать. Остальные просто пропивают пенсии. Ещё для одного товарища сейчас готовят место, так он сразу сказал, что работа — не его конёк.
Кстати, люди с «неопасными» заболеваниями как раз и не стремятся покинуть учреждение. Олигофренов вполне устраивает, что за ними ухаживают, кормят, одевают. У них нет стимула, чтобы выживать за стенами интерната. А вот шизофреники, например, социально активнее. Но в то же время они опасны. Наверное, можете себе представить.
Что нужно сделать вместо стационарозамещения? Самое главное — восстановить штат в учреждении. Когда мы начали работать, при меньшем количестве ПСУ нас было по два сотрудника на этаже. Сейчас — по одному. Персонал решили перевести в сиделки, для них норма — по 8 человек. У нас есть второй, женский, этаж, там 60 человек и одна санитарка. Как она может физически за ними уследить? А там и мобильные граждане, и маломобильные.
Вот это вариант решения проблемы, а выпускать «в люди», искать опекунов… С ними даже родной человек не может совладать. Ведь сдают маму, бабушку или отца, зная, что в учреждении есть профессионалы, которые найдут подход. А тут чужой человек с улицы, который наивно или по неосведомлённости считает, что сможет справиться. Он просто возьмёт кота в мешке, какого бы чудесного ПСУ ему ни навязали. Или будут ставить на поток, чтобы зарабатывать: брать в интернате немощного, надеясь, что он скоро скончается, чтобы взять потом другого. Это ненормально. Люди, которые однажды просто пришли бы к нам на экскурсию, сразу же передумали бы.
Мы беседовали между собой, читали программу, о которой вы написали. Реабилитация детей, которых предлагают разобрать из детских домов, более-менее реальна. Одиноких стариков тоже можно пристроить. Но брать психически нездоровых, это из ряда вон. Мы их всех знаем и ни на одном человеке даже мысль не остановилась, что его можно забрать домой (мы ведь с ними работаем!), даже за деньги и зная всю эту кухню. Зачем всё это делают, я не понимаю. Неужели авторы программы ни разу не были в настоящем психоневрологическом интернате?..
…Мнение сотрудницы УПНИ приведено полностью, практически без купюр, и является её личным мнением. Редакция «Углегорских новостей» открыта для комментариев по данной теме от других осведомлённых и заинтересованных лиц и учреждений.
Дмитрий Зелинский
