В предстоящее воскресенье, 7 июля, свой профессиональный праздник отметят работники морского и речного флота. Судьбы сотен жителей Углегорского района неразрывно связаны с морем, флотом и береговыми службами, которые обеспечивают отгрузку угля.
Кто они — люди, выбравшие себе такую нелёгкую, но почётную профессию? Давайте знакомиться! Все герои сегодняшней публикации — работники одного из крупнейших предприятий Углегорского района, ООО «Угольный морской порт Шахтёрск».
О Владимир,
главный инженер
— Когда в детстве отец спрашивал меня, кем хочу быть, ответ был однозначным: «Конечно, шахтёром». Профессия была престижной, заработки достойными. Сам он всю жизнь проработал на шахте «Углегорская», имеет звание заслуженного шахтёра Российской Федерации.
Так что после школы я поступил в Южно-Сахалинский горный техникум и по окончании его стал работать на той же шахте, что и отец. Потом поступил в вуз — спасибо родителям, времена были не самые простые. Из Владивостока домой вернулся уже семейным человеком. Жена, как и я, горный инженер. Трудовая деятельность началась на Солнцевском угольном разрезе. Там я дошёл до должности технического директора. С ноября 2014 года работаю главным инженером порта Шахтёрск.
Порт — это не только море. Любому кораблю нужен причал, нужна твёрдая земля. Вот на этой земле мы создаём инфраструктуру для того, чтобы отгружать уголь на балкеры, и следим, чтобы она функционировала слаженно и без сбоев. Когда КамАЗы привозят уголь с разреза, бульдозерная и погрузочная техника формирует угольный штабель. Далее идут в ход конвейерные линии. Буквально накануне навигации, в апреле, смонтировали два новых высокопроизводительных конвейера. На причале ввели в эксплуатацию две новые погрузочные машины, которые нагружают углём баржи и пароходы.
Когда я только пришёл в порт, пять лет тому назад, площадь наземного погрузочного комплекса была раз в 5–6 меньше. Мы все эти площади готовили, расширяли, строили, наращивали мощь. Всего две цифры наглядно показывают темпы и масштабы этого развития. Пять лет назад мы отгружали около 1 млн тонн угля за навигацию, план на этот год — 10 млн тонн. Объём угольного склада увеличился втрое: с 1 до 3 млн тонн. И стоит задача на дальнейший рост объёмов. Зимой ещё будем расширять склады, чтобы угля разместить сколько надо. Так что покой нам только снится. Работаем на результат. Здесь, на берегу, и пригодились навыки работы на разрезе и специфика полученного образования в целом. Когда ушёл с разреза, поначалу скучал по прежней работе, но сейчас в порту мне нравится, есть морская составляющая.
Кем будут мои дети, пока не знаю. Сыну 16, на будущий год выпускается из школы. Его предпочтения по профессиям постоянно меняются, что неудивительно в этом возрасте. Дочери 13. Оба хорошо рисуют, сын окончил художественную школу, а дочь ещё там учится. Видно, это у них от мамы, она тоже прекрасно рисует. Семья у нас большая, дружная. Если выпадает свободный денёк, любим вместе отдохнуть на природе.
ВОЙТОВИЧ Сергей,
механик смены
— Я родился в Шахтёрске почти в День работников морского и речного флота — 6 июля. После школы — горный техникум, потом армия. Какое-то время жил в Ванино. Однажды приехал навестить маму, познакомился со своей нынешней женой и вернулся домой.
Устроился на шахту механиком. А перед самым её закрытием коллега, который перешёл в порт чуть раньше, позвал туда работать. В июле будет три года, как я здесь.
Как механик смены обслуживаю весь наземный конвейерный транспорт. Наша главная задача состоит в том, чтобы ничего не ломалось. У меня такие принципы в работе: если можешь сделать сегодня — сделай. Не знаешь как — спроси. И помни об ответственности за свои решения.
В этом году построили и запустили две новые конвейерные линии для транспортировки угля на рейдовые суда. Их производительность до модернизации была 2,5 тыс. т/ч, теперь суммарная мощность обеих — 8,2 тыс. т/ч. То есть погрузка идёт втрое быстрее. После монтажа и запуска, пока идёт отладка, линии требуют повышенного внимания. По ходу набираюсь опыта. Если не понимаю, в чём загвоздка, звоню, консультируюсь с представителями поставщика.
Ленточное полотно приходит с завода в рулонах, стыки сваривают на месте. За стыками тоже наблюдаем особо, чтобы не было даже намёка на разрыв. Ведь профилактика всегда дешевле и проще, чем устранение последствий. Иначе натянутое полотно соберётся в «гусеницу» так, что потом долго придётся его выправлять.
Для экстренной остановки конвейерной линии есть кнопки, кроме того, вдоль конвейера натянут трос. Если за него потянуть, полотно встанет и не запустится, пока оператор не выяснит причину остановки. Бывает, просто кусок угля на трос падает. Есть световая и звуковая сигнализация перед запуском, как у светофоров на перекрёстках.
После завершения навигации будем готовиться к следующей: осматривать всё ещё тщательнее, исправлять дефекты и поломки, замеченные ранее, но отложенные до срока.
САРАТОВКИН Сергей,
инженер по трудоёмким процессам
— Родился я в Углегорске, вырос в посёлке Ударный. Там, на шахте, трудились три поколения нашей семьи. Начал работать подземным слесарем, потом была служба в армии.
Из Чечни вернулся из-за ранения и после госпиталя снова спустился в шахту. Пять лет назад, когда я уже руководил подземным участком конвейерного транспорта, в порту потребовался специалист такого профиля, и мне предложили это место.
Первое время было трудно привыкать к морским терминам. Пришлось разбираться, что такое кранцы, что значит брашпиль. Сейчас у меня в подчинении около сотни человек, примерно столько же было и на шахте. Перед нами стоит задача, чтобы все портовые механизмы и агрегаты работали ритмично и слаженно, без простоев. От этого зависят объём отгрузки угля и в конечном счёте производительность работы всего порта.
Отгрузка угля на сухогрузы начинается на земле: бульдозер подгребает уголь к перегружателю, с перегружателя он по конвейеру поступает на погрузочно-разгрузочную машину, оттуда — на суда, которые транспортируют его к сухогрузам покупателей.
Мой рабочий день начинается со сбора оперативной информации. Если есть проблемы, в первую очередь занимаемся их решением. Если всё идёт штатно, занимаемся профилактикой.
Каждая следующая навигация не похожа на предыдущую. Оборудование постоянно модернизируется, становится мощнее, а вместе с ним меняются и технологии. В прошлом году мы грузили около 2,5 тыс. т/ч, сейчас — около 8 тыс. т/ч. В разы больше! Даже название моей должности — я в этом качестве тружусь первый год — говорит о постоянном развитии портовой инфраструктуры.
Работа нравится. Даже в мыслях нет что-то менять. Вижу результат, и потом — коллектив замечательный. Здесь, в порту, как и на шахте, у нас снова династия образовалась: жена, младшая сестра, тётя, тесть — все на одном предприятии. Кем будут сыновья, сказать пока трудно. Старший служит в армии, младшему 10 лет. Сами будут решать.
ИВАНОВА Людмила,
специалист по снабжению, тётя Сергея Саратовкина
— Мне повезло: после ликвидации шахты, где я проработала более 30 лет, появилась возможность устроиться в порт. На «Ударновской» заведовала материальным складом, здесь работа похожая, но сложнее.
Пришлось освоить новую, более современную компьютерную программу, специфичную морскую терминологию. На предприятие постоянно идут большие поставки товарно-материальных ценностей — от ложек-поварёшек до запчастей больших современных машин и оборудования.
Мы работаем в тесной связке со специалистами в Москве и Южно-Сахалинске. Коллектив подобрался доброжелательный, молодой. Очень помогали мне на первых порах.
ЗЕНИНА Оксана,
заведующая складом, младшая сестра Сергея Саратовкина
— Я, как и многие, пришла в порт с шахты «Ударновская», где работала пробоотборщиком. Там мы находились отдельно от административно-бытового комплекса, так что ни с кем особо не общались.
В порту я начинала работать кладовщиком, теперь заведую складом товарно-материальных ценностей. На два складских здания нас трое, помимо меня есть ещё два кладовщика.
Скучать некогда, у нас постоянно народ: то докеры приходят за лопатами и робой, то ребята-механизаторы требуются каски или перчатки, потом идут флотские. Всех видим, со всеми общаемся. Люди у нас очень хорошие, и работать здесь мне по душе.
РЫЖИКОВ Евгений — старший,
начальник смены по обеспечению работы
погрузо-перегрузочного комплекса
— Родом я из Шахтёрска. Окончил горный техникум, получил профессию сварщика и первую производственную практику 16-летним мальчишкой проходил в местном порту.
Сварщиком проработал около года, потом меня перевели в докеры. Мне эта профессия понравилось больше: хотел работать в море на кране. Пять лет назад предложили стать начальником смены. Сказали: «Ты парень хваткий, у тебя получится». Я, конечно, сначала переживал, сомневался, предложение-то серьёзное. Потом решил: не получится — уйду. В смене больше 40 человек. Моя задача — дать каждому наряд, расставить их по рабочим местам и контролировать все этапы погрузки и выгрузки угля, чтоб процесс шёл как по маслу. За объёмы спрашивают строго, от этого и зарплата наша зависит.
За те 25 лет, что я работаю в порту, объёмы отгрузки увеличились на порядок, портовые мощности растут с каждым годом. Например, в эту навигацию запущен новый плавучий перегружатель GENOVA. С его помощью уголь прямо в море перегружают с челнока на балкер со скоростью 4000 т/ч. А от пирса до рейда уголь доставляют четыре новых судна грузоподъёмностью 7,5 т каждый. Теперь мы можем обрабатывать балкеры, которые берут на борт больше 150 тыс. тонн угля. Технологически это очень сложная и ответственная задача.
В прошлом году компания направила 12 работников в Германию, чтобы учиться работать на новой технике, на завод в Ростоке, где производят немецкие краны, установленные на EMCO-1 и GENOVA. Познакомились с производством. Нас научили правильной эксплуатации, как работать с системой синхронизации механизмов подъёма и закрывания грейферов. Машины от наших сильно отличаются, в управлении — сплошная электроника.
Но полагаться только на технику нельзя. Очень многое зависит от людей, и должность требует иметь подход к каждому. Этому учит жизнь, этому учили меня, мальчишку-практиканта, старшие коллеги. Многие из них уже ветераны, но ещё работают в порту. Когда ты нормально относишься к людям, они к тебе так же. Чтобы дело шло, мы должны понимать друг друга с полуслова, работать чётко, без напоминаний.
Навигация — горячая пора. В межсезонье занимаемся ремонтами, готовим грейферы, краны, транспортёры, чтобы к следующей навигации всё работало отлично.
РЫЖИКОВ Евгений — младший,
докер-механизатор, сын Евгения Рыжикова — старшего
— Конечно, при полном совпадении фамилии, имени и отчества нас с отцом часто путают. Но выход нашли: добавляют «Рыжиков-младший» и «Рыжиков-старший». Я в порту шестой год.
До армии успел несколько месяцев поработать и после службы вернулся на то же место. Работаем с напарником на EMCO-1, перегружаем уголь на балкеры. Ездил учиться в Германию. Новый кран освоил быстро. Техника современная, работать на такой — одно удовольствие.
Смена проходит на высоте в полном смысле слова, примерно на уровне второго-третьего этажа. Но я высоты не боюсь. Трудимся посменно, по 12 часов. Ночью рабочая площадка освещается мощными прожекторами, так что работать удобно. Напарник стоит внизу, сигналит крановщику, куда грузить. Потом мы с ним меняемся: он — на кране, я — сигнальщиком.
Работать с отцом на одном предприятии да ещё в одной смене ответственно. С меня и спроса больше. Я это понимаю. Мне плохо работать никак нельзя, иначе отца подведу.
КЕТОВ Дмитрий,
вахтенный механик морского буксира
— Сам я дальневосточник, родом из Амурской области. В Благовещенске после школы учился на речника, ходил по Колыме. Потом находкинское училище закончил, выходил в море на танкере.
Но, став семейным человеком, между берегом и морем выбрал берег. Всё-таки трое мальчишек подрастает, младшему всего полтора года. В морском порту города Шахтёрска работаю третий год — товарищ позвал, и я ни разу не пожалел. Здесь и зарплата — не сравнить с прежней.
Я вахтенный механик буксира. Наш буксир швартует к пирсу суда, которые перевозят уголь от берега к сухогрузам на рейде. На буксире два главных двигателя и два дизель-генератора, которые свет дают. Дизель — сердце судна. Его ритмичная работа — забота сменного механика. Сердце перегружателя, как и человеческое, трудится без остановки. Если за машиной ухаживать, она на заботу ответит. Недавно в порту ввели в строй новые линии погрузки угля, ритм работы существенно ускорился, и мы вообще не стоим.
Помимо меня в смене штурман и два матроса. Экипаж стабильный. Живём в каютах, сами себе готовим завтраки, обеды и ужины, быт налаженный, почти домашний. Между сменами живу в Шахтёрске в квартире, которую выделило предприятие. Город на глазах обустраивается: новые фасады домов, фонтанчики появляются…
Каждый раз на смену иду с удовольствием. Дизель — это то, что я умею, то, чем занимаюсь 20 лет. Машину слышу, как музыкант свой инструмент. Каждый опытный механик имеет такой профессиональный слух. Когда двигатель «нездоров», он звучит совсем по-другому.
Старший сын — ему сейчас 14 — собирается пойти по моим стопам. Видно, тяга к технике передаётся по наследству. Что же, профессия востребованная. Я в его возрасте сам собрал мотоцикл из двух старых машин.
Через четыре месяца иду в отпуск. В Находке остался дом с огородом, так что вахту морскую сменяет вахта наземная.
МИЛЁХИН Александр,
докер-механизатор
— Работаю в порту четверть века. Сейчас в основном на погрузочных машинах — стакерах. Привезённый на КамАЗах с разреза уголь сгружают на склад. Бульдозером подталкивают его к перегружателю, оттуда — в бункер и по транспорту — до стакера.
Со стакера уголь сыпется на баржу. Вот я и управляю этим стакером, чтобы загрузка шла равномерно. Но в зависимости от производственной необходимости с моим первым разрядом могу встать на любой участок.
Помню времена, когда в порту было только два портальных крана, они загружали маленькие СРП по 100 тонн. А на рейде выгружали этот уголь в пароходики по 3–5 тыс. тонн, и эта выгрузка занимала целый час. Сейчас технику по мощности не сравнить. Раньше грейфер был всего 1,75 куба, около 2 тонн угля брал, теперь по 14 кубов грейферы. Скорость обработки ощутимо выше.
В эту навигацию замахнулись на 10 млн тонн. Если уголь будет, сделаем. Для нас главное — уголь и погода. Мы от погоды сильно зависим, потому что грузим прямо на рейде, можно сказать в открытом море. При волне выше полутора метров отгрузка прекращается.
У нас в семье один профессиональный праздник на двоих. Жаль только, что в этом году на этот день выпадает рабочая смена. Так что будем отмечать производственными успехами.
МИЛЁХИНА Виктория,
диспетчер, жена Александра Милёхина
— Без диспетчера в порту суда не ходят. Мы, словно дирижёры для оркестра, только руководим не музыкой, а погрузкой. В нашем маленьком коллективе одни женщины. Был один мужчина, но выдержал лишь два месяца. Уж не знаю, почему.
Сама я из Калининграда, на Сахалин приехала вслед за мужем, он у меня местный. Скоро сорок лет, как работаю в порту. Раньше порт был маленьким, не порт даже, а портпункт, всех людей знала не только в лицо, но и по имени- отчеству. Докеров в бригаде — не более 15 человек, а сейчас 40. Коллектив сильно разросся. Оно и понятно: прежде мы 500 тыс. тонн отгружали за навигацию, а в этом году уже 10 млн планируем. Поэтому больше информации требуется держать в голове.
На рабочем столе диспетчера два компьютера, две рации, два телефона — стационарный и мобильный, постоянные переговоры и обмен информацией. Утром принимаю смену, получаю всю текущую информацию: какие пароходы грузятся, во сколько началась выгрузка, кому нужен буксир для доставки смены на рейд или швартовки, какие перегрузчики требуется отправить на балкер. Сегодня флот, который используется для погрузки балкеров, — это более 20 судов, включая новые дедвейтом 7500 тонн, плюс буксиры, которые мы даём на швартовку.
В порту трудятся мой муж, племянница, работали свёкр и свекровь. Из окна нашей квартиры видно море. Весь ход работы наблюдаю и даже в выходной в курсе, как дела в порту.
КУСКОВ Виктор,
докер-механизатор
— Я работаю на EMCO-1, судне-перегружателе с двумя кранами. В нашем порту загрузка балкеров ведётся на рейде. Раньше «эмка» подходила под причал, на неё грузили уголь и в море перегружали с палубы на балкер.
Теперь мы в порт не заходим, стоим на рейде, уголь нам подвозят суда, мы перекидываем его в бункер, откуда по транспортёру он идёт на балкер. Раньше кидали в относительно большой (9×6 метров) трюм. Сейчас, чтобы попасть в бункер размером чуть больше грейфера, требуется большая точность, чтобы ничего за борт не просыпать.
В порту все профессии важны, но докер — основная. От нашего профессионализма зависят скорость и объёмы отгрузки. Я на EMCO-1 работаю третий год, в порту — 13-й. В юности мечтал ходить в море, но, когда в 1992 году вернулся из армии, мечты об учёбе пришлось оставить, сами знаете, что тогда творилось.
Когда я только начинал в порту работать, здесь ходили маленькие пароходики 3-, 5-тысячники, грейферы поднимали не больше 5 тонн, а перегрузка занимала 5–6 часов. Сейчас у нас на EMCO-1 20 тонн захватывает за раз, а 7 тонн перегружаем менее чем за 5 часов. Сама система управления на старых кранах была проще — два рычага: один — вира, майна, другой — поворот стрелы. Но физически уставал больше: за два часа работы на таких рычагах руки «повесишь». Современные краны управляются джойстиками. Физически легче, но просчитывать свои действия надо постоянно.
Важно, чтобы возможности современной мощной техники докер-механизатор умел использовать на все сто. Это практика и ещё раз практика. Но ещё надо чувствовать, как правильно внедрить грейфер, чтобы взять оптимальное количество угля. Если зачерпнуть больше, а приборы в кабине сразу это покажут, придётся отсыпать, терять время.
Кабина расположена примерно на уровне четвёртого этажа над уровнем моря. На рабочее место поднимаюсь по ступенькам. Сколько их — не считал, но с непривычки можно ощутить удушье. Сахалинская погода не балует — море редко бывает спокойным, так что платформу ещё и покачивает. Если грейфер начинает «гулять», крановщик должен суметь его аккуратно остановить и продолжить работу.
Сейчас в нашу профессию молодёжь пошла, местные ребята. Оплата достойная, техника современная. В прошлом году приезжали на вахту ребята из Крыма, они трудились на простых балкерах. Им у нас понравилось — природа и условия. Хотели ещё приехать, но уже нет нужды, на работу приняли местных.
КУСКОВ Эдуард,
докер-механизатор, сын Виктора Кускова
— Перегружатель GENOVA, на котором я работаю, — новый комплекс, пришёл только в этом году. Говорят, таких в России больше нигде нет. На нём четыре крана грузоподъёмностью 23 тонны, поэтому большие балкеры дедвейтом от 150 тыс. тонн загружаем мы.
У отца на работе бывал ещё школьником, успел поработать до армии и после вернулся в порт. Отец научил азам управления первым перегружателем предприятия — EMCO-1, ничего там сложного нет. Но GENOVA круче EMCO-1.
Само судно пришло из Сингапура. У нас, по сути, международный экипаж — с нами работают итальянцы и филиппинцы. Они помогают нам решать проблемы, если такие появляются. Учат, как правильно обслуживать технику.
В прошлом году на EMCO-1 непроизвольно отключался кран, не могли разобраться в причинах. Иностранцы посоветовали перенастроить компьютер, чтобы перезапустить кран. В сам комп лезть нельзя ни в коем случае, это дело специалистов, а мелкую настройку крана сами делаем или при помощи иностранцев. Кстати, практика компьютерных игр помогает мне в работе, так что не всегда это вредное занятие, как считают многие родители.
У иностранцев тоже свои династии есть, например, второй год к нам приезжают два брата итальянца. Общаемся с ними жестами или при помощи переводчика на телефоне, кое-что уже понимаем, их учим русскому. Сейчас жалею, что в школе не учил как следует английский. Своё будущее связываю с морем. Привык, к другому не тянет. Может, пойду в мореходку, как мечтал отец.
С наступающим профессиональным праздником, друзья!
Подготовила Маша Миронова
Фото Алексея Пудовкина и пресс-службы ВГК
