Она учила мальчишек чинить электротехнику, знает все тропы на местных сопках и помнит, как в Углегорске садились «Аннушки». Это про Любовь Кинк. Её поколение — дети войны. В Углегорском районе их сегодня 1097. Всем им за 80 и 90.
Уходят очевидцы переломных, героических для нашей страны событий, и тем ценнее то, о чём рассказывают ныне живущие.
Жительница Углегорска Любовь Кинк родилась в 1929 году в Центральной России. Ещё до начала сороковых приехала с родителями, братьями и сёстрами в Хабаровский край. В то время люди стремились на Дальний Восток, спасаясь от нужды и голода. Сначала семья жила на окраине Хабаровска, затем переехала вниз по реке Амур в село Сусанино. Там отец вырыл землянку, в ней и жили. Питались в основном рыбой, которую неводами ловили в Амуре. Если бы не река, совсем худо было бы. С наступлением весны в еду шли дикоросы, их заготавливали впрок. Одевались тогда все практически одинаково: фуфайки, платки, валенки или ичиги из собачьей кожи.
Война с саранками в руках
О начале войны вспоминает:
— Мне тогда 12 было, закончила 4-й класс. Пошли с подругами в лес, набрали букеты ярких саранок. Возвращаемся радостные и видим, что в центре села много народу собралось. Стоят тихо, у всех лица серьёзные. А по репродуктору (тогда в сёлах у сельсовета на столб вешали радио — «тарелку» с чёрной мембраной) объявили, что началась война. Женщины заплакали…
Вскоре, говорит Любовь Михайловна, мужчин забрали на фронт. Работать в колхозе остались дети, женщины и старики. Работали для фронта, а сами выживали как могли. Она помнит, как ручонками выскребала из промёрзшей земли оставшиеся с осени картофелины. Затем мать из этой мороженой картошки пекла лепёшки.
Даже в войну не прекращали учиться. Уроки проходили рано утром. Тетрадей не было, чернил тоже, писали свекольным соком на книгах между строк, при керосиновых лампах или огарках. Потом — на работу. Одно из ярких воспоминаний Л. Кинк связано как раз с ней.
— Мне поручили ухаживать за телёнком, которого я назвала Героем, — рассказывает Любовь Михайловна. — К поручению отнеслась ответственно: почистила стойло, прокопала внутри канавку и вывела её наружу, бычка отмыла от навоза. Через некоторое время мой Герой понимал, что ходить по нужде надо именно в эту канавку. Я очень привязалась к телёнку, а он понимал меня с полуслова, руки лизал. Когда бычки подросли, их свезли на остров Буян на Амуре, на пастьбу. А по осени на кунгасе привезли обратно. Однажды я шла по улице. И вдруг услышала: «Беги!» Оказалось, прямо на меня, отделившись от стада, нёсся огромный бык. Это был мой Герой, он узнал меня! На удивление всем я побежала не от него, а к нему. Об этом случае долго потом говорили в селе.
Универсальный человек
С Сахалином Любовь Кинк связала жизнь уже будучи взрослой, имея за спиной несколько лет трудового учительского стажа (всего она отдала профессии более полувека). Педагогом был и её муж, с которым по воле судьбы рассталась. Но с фамилией его так и живёт:
— У мужа эстонские корни. Первоначальная фамилия — Кингисеп. Когда в Эстонии жить стало невозможно, он перебрался в Россию. Здесь же его признали диссидентом, он попал в колонию. После колонии пришлось сократить фамилию до четырёх букв: Кинг. А мою потом и вовсе видоизменили в паспортном столе, и я стала Кинк.
…На остров приехала в гости к сестре, да так и осталась. Сначала жила и трудилась в Тельновском. Преподавала химию, биологию и даже математику. Затем перебралась в Углегорск, где требовался учитель химии. Со временем окончила дополнительные курсы, стала вести и урок труда. Девочек учила домашнему хозяйству, шитью, вязанию. И мальчишек обучала: создала первый в области кабинет электротехники.
На пенсию ушла, когда было далеко за 70. Ещё недавно она ходила по окрестным сопкам за грибами и ягодами. Собранным угощала родных и знакомых: самой грибов немного надо было, а ягоды для неё давно под запретом — диабет. С болезнями Любовь Михайловна всю жизнь справляется своими, только ей известными средствами, обходится без таблеток и инъекций. Неудивительно — с такой-то волей к жизни и силой духа! Вот уже несколько лет ходит по дому с кардиостимулятором, к тому же страдает после серьёзного перелома, но при этом не жалуется. Видимо, потому что с малых лет трудности закалили её характер.
Многое на своём веку повидала эта хрупкая на вид, но до сих пор бодрая и неунывающая женщина. Она невероятно жизнелюбива, интересуется новостями, читает книги, газеты.
Человек, прошедший долгий жизненный путь. Сколько же в нём накопленной мудрости
и оптимизма!
Любовь Михайловна из тех людей, о которых говорят: старой закалки. Трудно убедить её в том, что ей нужна помощь. Каждый день сама тщательно моет полы в квартире. А глядя в окно на любимые сопки, очень хочет снова по ним побродить.
Вера Арляпова
Фото автора и из архива Л. Кинк
